МИНСК, 15 октября – Аналитическое агентство ПраймПресс. Декларируемые правительством намерения корректировать среднесрочную экономическую политику с учетом вероятных негативных воздействий санкционного противостояния РФ и Запада можно расценивать как констатацию более жестких подходов к бюджетному финансированию отраслей и отдельных субъектов экономики в условиях нарастающего ресурсного дефицита. В этой связи «коррективы» указывают на расчет правительства не столько заработать на новых приоритетах, сколько сэкономить на их потенциале саморазвития.
Правительство Беларуси заявило о намерениях внести коррективы в программу социально-экономического развития до 2020 г под воздействием негативного влияния на экономику страны санкционного противостояния России и Запада. Выступая 5 октября в парламенте, премьер-министр Беларуси Сергей Румас, в частности, отметил, что правительство вынуждено адаптировать свои среднесрочные планы «с учетом произошедших изменений на внешнем контуре, введением комплекса санкционных мер в отношении наших основных торговых партнеров». В перечне озвученных приоритетов откорректированной рабочей повестки – диверсификация экспорта с упором на развитие несырьевых отраслей, повышение эффективности госсектора экономики, стимулирование развития малого и среднего бизнеса, а также сферы услуг (компьютерных, транспортно-логистических, туристических), ускорение темпов «цифровизации» экономики.
Очевидно, что данные «коррективы» отражают возросшие опасения будущих бюджетно-финансовых дисбалансов, провоцируемых сокращением масштабов преференциальной поддержки со стороны РФ, в том числе, в контексте «войны санкций». Соответственно, правительство включает в число приоритетных направлений те сектора экономики, развитие которых не потребует значительного участия бюджетных финансов (малый и средний бизнес, сектор услуг, «цифровизация»), либо предполагает сокращение госрасходов (оптимизация госсектора).
Менее очевидно, что именно антироссийские санкции оказывают в настоящий момент прямое и существенное репрессирующее влияние на экономику РБ, поскольку такого влияния пока не испытывает экономика РФ. Поясним: уже действующий в отношении России санкционный пакет (прежде всего, ограничения доступа к западным технологиям и финансовым ресурсам) способен нанести комплексный экономический ущерб в долгосрочной перспективе, однако текущие потери нивелируются за счет роста нефтяных цен – с 35 до 85 долл за баррель за минувшие два года.
В то же время внешний контекст в части экономического взаимодействия с «основным торговым партнером» действительно претерпевает для Беларуси неблагоприятные изменения. Правда, связано это пока не столько с конкретными санкциями, сколько с несомненным использованием российской стороной фактора «санкционной угрозы» в качестве решающего аргумента в дискуссии с белорусскими партнерами на предмет калькуляции объемов преференциальной поддержки.
Причем ужесточение позиции Москвы проявляется и в жесткой риторике, и в не менее жестких действиях. Например, Москва заявляет о желательности пересмотра условий предоставления энергетического гранта за счет отказа от ценовых и пошлинных субсидий в пользу «счетного механизма» - определения фиксированных сумм ежегодных межбюджетных трансфертов. Мотив – повышение финансовой прозрачности в сфере торговли энергоносителями, исключение скрытого субсидирования и возможностей Минска играть на колебаниях нефтяных котировок. Формальный повод – использование белорусской стороной весьма эффективной схемы беспошлинного импорта российских нефтепродуктов с их последующим реэкспортом в Украину и Евросоюз.
Так, уже в 2017 г Беларусь удвоила объем ввоза российских нефтепродуктов – до 3,4 млн т, а за январь-июнь 2018 г ввезла 2,1 млн т – рост на 49,4% в сопоставлении с январем-июнем 2017 года. При этом среднеконтрактная цена импорта из РФ составляла в 2017 г 308 долл за т, в первом полугодии 2018 г – 394 долл, а среднеэкспортные цены в Украину составили соответственно 531 и 651 долл за т (при объемах белорусского экспорта в эту страну 3,2 и 1,5 млн т соответственно).
В результате бюджет Беларуси уже в январе-июне текущего года получил весь запланированный годовой объем нефтяных экспортных пошлин – около 500 млн долл. А вот бюджет РФ, по оценкам Минфина РФ, потерял на этом бизнесе белорусских партнеров 10 млрд рос руб в 2017 г и еще столько же – в первом полугодии текущего года. (В целом же потери бюджета РФ от беспошлинных поставок нефти в РБ оцениваются в 3 млрд долл в год.)
И вот на фоне таких коммерческих успехов Минск ведет переговоры с Москвой о получении с 2019 г межбюджетных компенсаций по выпадающим доходам бюджета от вероятных последствий «налогового маневра», оценив их в сумму не менее 300 млн долл в год. Естественно, переговоры проходят трудно, с появлением в повестке неприятных для белорусской стороны вводных. В частности, предлагается на период до завершения «налогового маневра» ограничить импорт нефтепродуктов из РФ «объективными внутренними потребностями РБ» в пределах 100-300 тыс т в год.
Прогнозируя исход этих переговоров, можно допустить отдельные уступки с российской стороны и сохранение жесткой позиции по введению «счетного механизма» и индикативных балансов на поставки нефтепродуктов. Подобное же допущение, вероятно, делает и правительство, упоминая в «коррективах» программы до 2020 г ослабление «зависимости от рынка энергетических и сырьевых товаров».
От решения вопросов с Москвой не уйти
С учетом вышесказанного декларируемые правительством намерения корректировать среднесрочную экономическую политику с учетом вероятных негативных воздействий санкционного противостояния РФ и Запада можно расценивать как:
- Констатацию более жестких подходов к бюджетному финансированию отраслей и отдельных субъектов экономики в условиях нарастающего ресурсного дефицита. В этой связи «коррективы» указывают на расчет правительства не столько заработать на новых приоритетах, сколько сэкономить на их потенциале саморазвития.
- Дополнительный сигнал «основному торговому партнеру» о том, что не все геополитические условия, выдвигаемые в ходе текущих переговоров, будут приняты. Что Минск способен подключить новые внутренние «источники ресурсного обеспечения» на случай неблагоприятных раскладов.
- Реальную заявку правительства на проведение в жизнь вполне разумных «корректив». Репутация и профессиональная компетенция нового премьера Румаса позволяют такое допущение сделать, но только при определенных оговорках. Во-первых, практически все из перечисленных мер невозможно реализовать до стадии осязаемого успеха в оставшееся до 2020 г время, то есть, необходимо хотя бы конкретизировать этапность их реализации. Во-вторых, обязательной предпосылкой какого-либо успеха по решению наиболее сложных задач (в частности, диверсификации экспорта, оптимизации госсектора и даже «опережающего развития» сектора услуг) являются адекватные структурные реформы и изменения институциональной среды. Пока правительство о подобных планах умалчивает. И с этим может быть связано, в-третьих: правительству с учетом ограниченности его оперативных полномочий необходимо преодолеть негативное и непоследовательное отношение высшего политического руководства к существенным переналадкам действующей модели. Что на данный момент крайне сомнительно.
Здесь стоит напомнить, что за последние годы и президент, и правительство многажды разрабатывали и принимали программные документы самого прогрессивного толка, охватывающие все пункты, упомянутые премьером Румасом 5 октября. Однако на выходе экспорт так и не диверсифицировался, промышленность не модернизировалась, госсектор не оптимизировался, среда для среднего и малого бизнеса не либерализировалась, сельское хозяйство не стало более эффективным. Лишь «цифровизация», будучи относительной новацией, еще не исчерпала потенциал надежд на развитие.
Причина очевидна – политическое руководство пока не готово к системным шагам по структурной перестройке экономики и институционального контекста. А «точечные реформы», как, скажем, пакет декретов по «либерализации» условий для ведения бизнеса в рамках действующей модели не работают.
К тому же, никто не снимал с правительства ответственности за исполнение старых, перманентно злободневных приоритетов – поиска ресурсов для обслуживания госдолга (3,8 млрд долл в текущем году, 3,7 млрд долл – в 2019 г), финансовой поддержки госсектора, содержания силовой и административной вертикали. В рутинной практике белорусских властей это означает продолжение поиска новых внутренних и внешних заимствований (в первом полугодии текущего года уже привлечено 1,2 млрд долл внешних госзаймов), включая рестарт переговорной эпопеи с МВФ, усиление фискального давления на корпоративный сектор и население.
При этом наиболее перспективным направлением для комплексного решения ресурсных проблем остается «решение вопросов» с Москвой, на чем официальный Минск сейчас и концентрирует наибольшую активность.
Симптоматично, что президенты Беларуси и России трижды встречались за последние несколько месяцев, каждый раз проводя многочасовые переговоры в формате «один на один», выражая взаимное удовлетворение их итогами, и каждый раз откладывая очередное окончательное закрытие проблемной экономической повестки. Например, в комментариях на совещании в Минске 22 сентября Александр Лукашенко оценил состоявшиеся накануне 6-часовые переговоры с коллегой Владимиром Путиным, как «тяжелые, но результативные», а ход обсуждения проблемных пунктов описывал в эпитетах «отторжения нет», «понимание есть», «полное взаимопонимание с президентом России». Тем не менее, «простые вопросы» так и не нашли оперативного решения. Вероятная причина – президенты обсуждают не только и не столько развязки экономических проблем, сколько геополитические условия таких развязок. Лукашенко, не детализируя, обозначает эту повестку так: «политические вопросы, взаимоотношения России и Беларуси в рамках ЕАЭС, СНГ, ОДКБ и дальнейшего строительства союзного государства».
На этом фоне обещание премьера Румаса сосредоточить кабинет министров на реализации «корректив» программы экономического развития до 2020 г выглядит «высокими материями», которые останутся в формате деклараций до лучших или до худших времен. Другое дело, что худшие времена явно придут скорее, чем лучшие. И это, в самом деле, может быть сопряжено с наступлением уже в ноябре новой волны санкций США, включающей значительные ограничения двусторонней торговли и даже понижение уровня дипломатических отношений. А развитие дальнейшего противостояния России и Запада может подвести противников к такой «красной черте», за которой окажутся форматы санкций, способные привести к радикальным дестабилизирующим последствиям для экономики РФ. Например, отказ в доступе к системе международных расчетов СВИФТ, введение эмбарго на импорт российских нефти и газа.
Официальному Минску стоит такие сценарии проигрывать, и на этот случай предусмотреть пакет более существенных «корректив».